Фаворит - Страница 36

– О, раз в неделю он ее возит в Лондон, Там она делает прическу, листает журналы в Британском музее, потом они обедают у Рица или в каком-нибудь таком же душном месте, потом отправляются на дневной концерт или на выставку. Очень развратная программа, правда? – сказала Кэт с дразнящей улыбкой.

После обеда дядя Джордж пригласил меня к себе в кабинет, чтобы показать то, что он называл своими «трофеями». Это была коллекция предметов, принадлежавших разным варварским племенам. Насколько я мог судить, такая коллекция могла бы стать украшением небольшого музея.

Оружие, драгоценности, глиняная утварь, предметы религиозного ритуала – все это было снабжено ярлычками и расположено на полках в стеклянных ящиках, которыми были уставлены три стены кабинета. Я разглядывал вещи из Центральной Африки, с Полинезийских островов, из эпохи викингов, из Новой Зеландии. Интересы дяди Джорджа распространялись на весь земной шар.

– Я изучаю в течение некоторого времени один какой-нибудь народ, – объяснил он. – Это не оставляет времени для праздности, с тех пор как я ушел в отставку, и я нахожу это увлекательным. Знаете ли вы, например, что на островах Фиджи мужчины откармливали женщин, а потом их съедали?

Его глаза блестели, и у меня явилось подозрение, что удовольствие, которое он получал от изучения первобытных племен, частично заключалось в любовании их примитивной жестокостью. Может быть, он нуждался в духовном противоядии всем этим обедам в Рице и дневным концертам.

Я спросил:

– Какой народ вы изучаете сейчас? Кэт говорила мне что-то о краснокожих индейцах...

Казалось, ему было приятно, что я проявляю интерес к его хобби.

– Да, я делаю обзор древних народов, населявших Америку, и североамериканские индейцы были последним предметом моих занятий. Вот здесь их шкаф.

Он провел меня в дальний угол. Коллекция перьев, бус, ножей и стрел была до смешного похожа на реквизит в «вестернах», но я не сомневался, что здесь все было подлинное. А в центре висел клок черных волос с болтающимся под ним лоскутом высохшей кожи. Внизу был наклеен ярлык: «Скальп». Я обернулся и поймал взгляд дяди Джорджа, смотревшего на меня со скрытым удовольствием. Он стал смотреть на полку.

– О да, – сказал он. – Этот скальп настоящий. Ему примерно сто лет.

– Интересно, – сдержанно произнес я.

– Я посвятил североамериканским индейцам целый год, потому что среди них так много разных племен, – продолжал он. – Но сейчас я перешел на Центральную Америку. Потом я займусь Южной. Инки, фуэги и прочее. Я, конечно, не ученый, в экспедиции я не езжу, но иногда я пишу статьи для разных изданий. В данное время я пишу серию статей для «Большого еженедельника для мальчиков». – По его толстым щекам было видно, что он беззвучно смеется какой-то своей великолепной шутке. Потом он распрямил губы, розовые складки его кожи стали неподвижны, и он поплыл обратно к двери.

Я последовал за ним и остановился возле большого письменного стола резного мореного дуба, на котором, помимо двух телефонов и серебряного письменного прибора, лежали картонные папки с наклеенными на них бледно-голубыми ярлыками с надписями: «Арафо», «Черокки», «Сиу», «Навахо» и «Могаук».

Отдельно от них лежала папка, обозначенная: «Майя». Я лениво протянул руку, чтобы открыть ее, потому что я никогда не слыхал о таком племени. Но пухлая рука дяди Джорджа тяжело опустилась на эту папку, не давая ее раскрыть.

– Я только что начал работать над этой народностью, – сказал он извиняющимся голосом, – и здесь нет еще ничего стоящего внимания.

– Я никогда не слыхал о таком племени, – сказал я.

– Это были индейцы Центральной, а не Северной Америки, – сообщил он любезно. – Они, знаете ли, были астрономы и математики. Очень цивилизованные. Я нахожу их восхитительными! Они открыли упругое свойство каучука и делали из него мячи задолго до того, как он стал известен в Европе. В данный момент я изучаю их войны. Я пытаюсь узнать, что они делали со своими военнопленными. Некоторые из этих фресок изображают пленных, молящих о пощаде. – Он замолчал, его глаза смотрели на меня в упор изучающим взглядом. – Не хотите ли помочь мне привести в соответствие различные полученные мною справки? – спросил он.

– Но... видите ли... э... – начал я. Щеки дяди Джорджа снова дрогнули.

– Я и не предполагал, что вы захотите, – сказал он. – Без сомнения, вы предпочтете повезти Кэт кататься.

Поскольку я не знал, как отнесется к такому варианту тетя Дэб, слова дяди Джорджа были мне подарком. В три часа мы с Кэт уже шли к большому гаражу позади дома, после того как тетя Дэб ворчливо дала согласие на наше отсутствие за вечерним чаем.

– Помните, в тот вечер, когда мы танцевали с вами, я рассказал, как погиб Билл Дэвидсон? – сказал я небрежно, помогая Кэт открыть дверь гаража. – Помните?

– Разве я могла забыть?

– А вы случайно никому не говорили об этом на следующее утро? Конечно, тут нет никакого секрета, просто я очень хотел бы знать, не говорили ли вы с кем-нибудь.

Кэт сморщила нос.

– Точно не помню, но, по-моему, не говорила. Только, конечно, тете Дэб и дяде Джорджу за завтраком. Никого больше я припомнить не могу. Я же не думала, что это тайна. – Ее голос к концу фразы повысился, перейдя в вопрос.

– Да не было тут никакой тайны, – сказал я, успокаивая ее. – Скажите, а что делал дядя Джордж до того, как выйти в отставку и заняться антропологией?

– В отставку? – переспросила она. – О, это просто одна из его шуток. Он оставил дела, когда ему было лет тридцать, как только получил от отца свое гигантское наследство. С тех пор каждые два-три года они с тетей Дэб отправлялись по свету собирать все эти отвратительные реликвии, которые он вам показывал в своем кабинете. Что вы о них думаете?